Історія України

Из книги Сергея Белякова «Тень Мазепы: Украинская нация в эпоху Гоголя».

Как только началась публикация «Выбранных мест из переписки с друзьями», некоторые читатели заметили эту странную связь итальянофильства Гоголя с его малороссийской идентичностью. Кажется, первым был русский поэт и литературный критик Аполлон Григорьев. Человек с обостренным национальным чувством, он отзывался о письмах Гоголя с неприязнью, с гневом, с возмущением: «…1/3 моего уважения к Гоголю уплыла вслед за двумя томами переписки <…> столь искренне разоблачающей всю неискренность этой чисто хохлацкой натуры…», – писал Григорьев своему другу, критику Евгению Эдельсону в ноябре 1857 года. А два месяца спустя в письме к Михаилу Погодину Аполлон Григорьев неожиданно бросит: «Чтобы так поэтизировать Италию и жизнь в ней в ущерб нашей, как это делал покойник Гоголь, – надобно иметь эгоистическую и притом хохлацкую душу».

Одновременно с мифом о единстве трех восточнославянских народов (или, как сейчас пишут, «проектом большой русской нации») на Балканах появились пансербизм, панхорватство и югославизм.

Сербский ученый Вук Караджич в своей программной статье «Сербы все и повсюду» доказывал, будто сербы – это почти всё славянское население Балканского полуострова, кроме болгар. Неважно, что эти разноплеменные «сербы» принадлежат к трем разным верам. Неважно, что называют себя не сербами, а, скажем, хорватами, славонцами, словенцами, – всё равно они все сербы. Караджич был не одинок. Издававшаяся в Австро-Венгрии сербская газета Srbobran писала о том, что хорватского народа не существует в природе.

Люди, называющие себя хорватами, – это окатоличенные сербы. Идея оказалась долговечной,

Кобзарь Остап Вересай, его песни и думы // Киевская старина. 1882. Т. 3. Август. С. 264.

Из книги историка Сергея Белякова «Тень Мазепы: Украинская нация в эпоху Гоголя».

«чтобы гетьману и старшине, служа великим государям, народ Малороссийский всякими мерами и способами с Великороссийским народом соединять и в неразорванное и крепкое согласие приводить супружеством и иным поведением, чтоб были под одною их царского пресветлого величества державою обще, яко единой Христианской веры, и никто б голосов таких не испущал, что Малороссийской край Гетманского регименту, а отзывались бы везде единогласно: Их царского пресветлого величества самодержавной державы Гетман и старшина, народ Малороссийской обще с Великороссийским народом, и вольной переход жителем из Малороссийских городов в Великороссийские городы имети».

Вадим Пассек, рассказывая о типичной сцене семейной ссоры между жинкой и ее «чоловиком» (мужем), замечает: в ответ на брань мужа жена «грозит ему <…> борщом без сала». Угроза не пустая! «Борщ с кормленою птицею, чудеснейший, салом свиным заправленный и сметаною забеленный…». Кто же его приготовит? Чухонка или какая-нибудь «проклятая московка» и не знает, как сварить настоящий борщ, правильно заправить его салом и чесноком. Она не жила на Украине и просто не может представить, что такое украинская кухня, украинский быт, образ жизни.

Из повести Григория Квитки-Основьяненко «Пан Халявский»: «Я и обедал с ними, если можно назвать петербургские обеды обедами. Это не обед, а просто так, ничто, тьфу! Как маменька покойница говаривали и при этом действовали. Вообразите: борщу не спрашивай, потому что никто и понятия не имеет, как составить его».