![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tipa_banderaОй, извините - не "русский", а российский. Основатель российского литературного языка не знал никакого "русского" языка. Россия - российский язык. Все логично и разумно.
Итак, к высокому языку Ломоносов относил церковнолавянский (славенский, как тогда говорили) и противопоставлял его низкому народному. Насладимся:
Как материи, которые словом человеческим изображаются, различествуют по мере разной своей важности, так и российский язык чрез употребление книг церьковных по приличности имеет разные степени, высокой, посредственной и низкой. Сие происходит от трех родов речений российского языка. К первому причитаются, которые у древних славян и ныне у россиян общеупотребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю. Ко второму принадлежат, кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю. Неупотребительные и весьма обетшалые отсюда выключаются, как: обаваю, рясны, овогда, свене и сим подобные. К третьему роду относятся, которых нет в остатках славенского языка, то есть в церьковных книгах, например: говорю, ручей, которой, пока, лишь. Выключаются отсюда презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно, как только в подлых комедиях.
От рассудительного употребления и разбору сих трех родов речений рождаются три штиля, высокой, посредственной и низкой. Первой составляется из речений славенороссийских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из славенских, россиянам вразумительных и не
весьма обетшалых. Сим штилем составляться должны героические поэмы, оды, прозаичные речи о важных материях, которым они от обыкновенной простоты к важному великолепию возвышаются. Сим штилем преимуществует российский язык перед многими нынешними европейскими, пользуясь языком славенским из книг церьковных.
Средней штиль состоять должен из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностию, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость. И словом, в сем штиле должно наблюдать всевозможную равность, которая особливо тем теряется, когда речение славенское положено будет подле российского простонародного. Сим штилем писать все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия. Однако может и первого рода штиль иметь в них место, где потребно изобразить геройство и высокие мысли; в нежностях должно от того удаляться. Стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги и элегии сего штиля больше должны держаться. В прозе предлагать им пристойно описания дел достопамятных и учений благородных.
Низкой штиль принимает речения третьего рода, то есть которых нет в славенском диалекте, смешивая, со средними, а от славенских обще неупотребительных вовсе удаляться, по пристойности материй, каковы суть комедии, увеселительные эпиграммы, песни; в прозе дружеские письма, описания обыкновенных дел. Простонародные низкие слова могут иметь в них место по рассмотрению. Но всего сего подробное показание надлежит до нарочного наставления о чистоте российского штиля.
Ах, да. Россияне хвалятся, что в украинском нет деепричастных оборотов, а у них есть (хотя в укранском они тоже есть, но меньше чем в российском). А это как раз и показывает древность украинского, поскольку в древнем российском языке их тоже не было:
Сколько в высокой поэзии служат однем речением славенским сокращенные мысли, как причастиями и деепричастиями, в обыкновенном российском языке неупотребительными, то всяк чувствовать может, кто в сочинении стихов испытал свои силы.
Ломоносов М.В. Предисловие о пользе книг церьковных в российском языке, 1803 г.
Итак, к высокому языку Ломоносов относил церковнолавянский (славенский, как тогда говорили) и противопоставлял его низкому народному. Насладимся:
Как материи, которые словом человеческим изображаются, различествуют по мере разной своей важности, так и российский язык чрез употребление книг церьковных по приличности имеет разные степени, высокой, посредственной и низкой. Сие происходит от трех родов речений российского языка. К первому причитаются, которые у древних славян и ныне у россиян общеупотребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю. Ко второму принадлежат, кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю. Неупотребительные и весьма обетшалые отсюда выключаются, как: обаваю, рясны, овогда, свене и сим подобные. К третьему роду относятся, которых нет в остатках славенского языка, то есть в церьковных книгах, например: говорю, ручей, которой, пока, лишь. Выключаются отсюда презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно, как только в подлых комедиях.
От рассудительного употребления и разбору сих трех родов речений рождаются три штиля, высокой, посредственной и низкой. Первой составляется из речений славенороссийских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из славенских, россиянам вразумительных и не
весьма обетшалых. Сим штилем составляться должны героические поэмы, оды, прозаичные речи о важных материях, которым они от обыкновенной простоты к важному великолепию возвышаются. Сим штилем преимуществует российский язык перед многими нынешними европейскими, пользуясь языком славенским из книг церьковных.
Средней штиль состоять должен из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностию, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость. И словом, в сем штиле должно наблюдать всевозможную равность, которая особливо тем теряется, когда речение славенское положено будет подле российского простонародного. Сим штилем писать все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия. Однако может и первого рода штиль иметь в них место, где потребно изобразить геройство и высокие мысли; в нежностях должно от того удаляться. Стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги и элегии сего штиля больше должны держаться. В прозе предлагать им пристойно описания дел достопамятных и учений благородных.
Низкой штиль принимает речения третьего рода, то есть которых нет в славенском диалекте, смешивая, со средними, а от славенских обще неупотребительных вовсе удаляться, по пристойности материй, каковы суть комедии, увеселительные эпиграммы, песни; в прозе дружеские письма, описания обыкновенных дел. Простонародные низкие слова могут иметь в них место по рассмотрению. Но всего сего подробное показание надлежит до нарочного наставления о чистоте российского штиля.
Ах, да. Россияне хвалятся, что в украинском нет деепричастных оборотов, а у них есть (хотя в укранском они тоже есть, но меньше чем в российском). А это как раз и показывает древность украинского, поскольку в древнем российском языке их тоже не было:
Сколько в высокой поэзии служат однем речением славенским сокращенные мысли, как причастиями и деепричастиями, в обыкновенном российском языке неупотребительными, то всяк чувствовать может, кто в сочинении стихов испытал свои силы.
Ломоносов М.В. Предисловие о пользе книг церьковных в российском языке, 1803 г.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
О Ломоносове
Date: 2016-12-15 09:34 pm (UTC)Тем не менее остаются необясненные странности.
1. Великая ученость Ломоносова удивительна. Спроси химика, и он подтвердит, что в области химии у Ломоносова нет никаких достижений.... Физик подтвердит, что в области физики Ломоносов ноль... То же и в горнорудном деле.Тем не менее, Ломоносов слыл великим ученым.
2 Биография Ломоносова довольно странная и местами темная и противоречивая. Кто-то задним числом подчищает биографию.
К примеру, биографы зачастуют умалчивают факт учебы Ломоносова в Киево- Могилянской академии.... а если и вспоминают, то вскользь... мол, Ломоносову-технарю были скучны здешние схоластические гуманитарные науки, ничего он здесь не приобрел.
3..Вот и получается странная вещь - Ломоносов как технарь принципиально не мог создать "Российскую грамматику" 1755г. Для этого нужны специальные филологические познания... которые за время пребывания за рубежом он получить не мог.
4. Вот тут мы вынуждены возвратиться к Киево-Могилянке. Именно здесь Ломоносов штудировал несколько лет грамматику Смотрицкого, именно здесь прослушал лекции по риторике, в том числе и о "трех штилях". Пригодились Ломоносову и занятия по истории и знакомство с местной библиотекой раритетов.
5. Так что, когда в России возникла острейшая нужда в собственном общепонятном имперском языке, то Ломоносов ничтоже сумяшеся взял грамматику Смотрицкого, доработал и предложил как "Российскую грамматику".
Если подумать логически, ничего другого окромя киевского письменного языка и предложить было нечего. Этот язык столетиями употреблялся на Руси как письменный язык, он был хорошо изучен и в плане преподавания в школах.
Но это на Руси и в Литве. Не в Московии.
Чтобы вам было понятно. что для России это новояз, обратите внимание, что Российская грамматика начинается с обучения правилам ПРОИЗНОШЕНИЯ букв... т.е. выглядит на то, что Грамматика расчитана на иностранцев.
Грамматика Ломоносова была одобрена при дворе и вскоре по ней вся империя начала осваивать российский язык.
. В Москве и Петербурге возникли клубы по изучению российского языка.В одном таком клубе появился и Пушкин, который удивил всех тем, что начал смело употреблять в творчестве лексику и обороты не рекомендуемого Ломоносовым низшего третьего штиля. Таким образом Пушкин сделал российский язык понятным простому народу.... что чрезвычайно ускорило процесс обрусения России.
А теперь обратимя за подтверждением к российскому литературному критику неистовому В,Г, Белинскому. Вот некоторые его интересные цитаты из статьи "Общее значение слова литература" .