Історія України

Пропоную ознайомитись з уривком із праці "НАЦІОНАЛЬНІ ВІДНОСИНИ У ЛЬВОВІ В 1950–1970-х РОКАХ ОЧИМА МІГРАНТІВ ІЗ СІЛ" (Галина БОДНАР Львівський національний університет імені Івана Франка, кафедра новітньої історії України).

Національні відмінності серед мешканців Львова виявлялися передусім у мові спілкування. Наприкінці 1970-х – на початку 1980-х років засилля російської мови відчувалося в усіх сферах публічного життя Львова і, на думку мігрантів, у близькому майбутньому місту загрожувала повна русифікація. Попри чисельну міграцію до Львова україномовних сільських мешканців, на вулицях міста українську і російську мову можна було почути в однаковій мірі. Спілкування російською вважалося престижним. У відповідь на звернення російською нею здебільшого намагалися й відповісти. За необхідності під час розмови могли переходити з української на російську мову і практично ніколи – з російської на українську. Українське поступалося російському в мішаних сім’ях, які зазвичай були російськомовними. До української мови ставились упереджено, вона вважалася сільською і нею спілкувалися лише “прості люди”: “[…] її ніхто не визнавав, не гордився, […] було гарно і модно говорити російською”.
( Read more... )

Ой, извините - не "русский", а российский. Основатель российского литературного языка не знал никакого "русского" языка. Россия - российский язык. Все логично и разумно.

Итак, к высокому языку Ломоносов относил церковнолавянский (славенский, как тогда говорили) и противопоставлял его низкому народному. Насладимся:


Как материи, которые словом человеческим изображаются, различествуют по мере разной своей важности, так и российский язык чрез употребление книг церьковных по приличности имеет разные степени, высокой, посредственной и низкой. Сие происходит от трех родов речений российского языка. К первому причитаются, которые у древних славян и ныне у россиян общеупотребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю. Ко второму принадлежат, кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю. Неупотребительные и весьма обетшалые отсюда выключаются, как: обаваю, рясны, овогда, свене и сим подобные. К третьему роду относятся, которых нет в остатках славенского языка, то есть в церьковных книгах, например: говорю, ручей, которой, пока, лишь. Выключаются отсюда презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно, как только в подлых комедиях.

От рассудительного употребления и разбору сих трех родов речений рождаются три штиля, высокой, посредственной и низкой. Первой составляется из речений славенороссийских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из славенских, россиянам вразумительных и не
весьма обетшалых. Сим штилем составляться должны героические поэмы, оды, прозаичные речи о важных материях, которым они от обыкновенной простоты к важному великолепию возвышаются. Сим штилем преимуществует российский язык перед многими нынешними европейскими, пользуясь языком славенским из книг церьковных.
Средней штиль состоять должен из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностию, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость. И словом, в сем штиле должно наблюдать всевозможную равность, которая особливо тем теряется, когда речение славенское положено будет подле российского простонародного. Сим штилем писать все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия. Однако может и первого рода штиль иметь в них место, где потребно изобразить геройство и высокие мысли; в нежностях должно от того удаляться. Стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги и элегии сего штиля больше должны держаться. В прозе предлагать им пристойно описания дел достопамятных и учений благородных.

Низкой штиль принимает речения третьего рода, то есть которых нет в славенском диалекте, смешивая, со средними, а от славенских обще неупотребительных вовсе удаляться, по пристойности материй, каковы суть комедии, увеселительные эпиграммы, песни; в прозе дружеские письма, описания обыкновенных дел. Простонародные низкие слова могут иметь в них место по рассмотрению. Но всего сего подробное показание надлежит до нарочного наставления о чистоте российского штиля.

Ах, да. Россияне хвалятся, что в украинском нет деепричастных оборотов, а у них есть (хотя в укранском они тоже есть, но меньше чем в российском). А это как раз и показывает древность украинского, поскольку в древнем российском языке их тоже не было:

Сколько в высокой поэзии служат однем речением славенским сокращенные мысли, как причастиями и деепричастиями, в обыкновенном российском языке неупотребительными, то всяк чувствовать может, кто в сочинении стихов испытал свои силы.

Ломоносов М.В. Предисловие о пользе книг церьковных в российском языке, 1803 г.